Константин Душенко - Лучшие мысли и изречения древних в одном томе
Когда он [Диоген] грелся на солнце ‹…›, Александр [Великий], остановившись над ним, сказал: «Проси у меня, чего хочешь»; Диоген ответил: «Не заслоняй мне солнца».
(Диоген Лаэртский, VI, 38)
Когда кто-то читал длинное сочинение и уже показалось неисписанное место в конце свитка, Диоген воскликнул: «Мужайтесь, други: виден берег!»
(Диоген Лаэртский, VI, 38)
Когда Платон дал определение, имевшее большой успех: «Человек есть животное о двух ногах, лишенное перьев», Диоген ощипал петуха и принес к нему в школу, объявив: «Вот платоновский человек!» После этого к определению было добавлено: «И с широкими ногтями».
(Диоген Лаэртский, VI, 40)
Человеку, спросившему, в какое время следует завтракать, он [Диоген] ответил: «Если ты богат, то когда захочешь, если беден, то когда можешь».
(Диоген Лаэртский, VI, 40)
Когда кто-то задел его бревном, а потом крикнул: «Берегись!» – он [Диоген] спросил: «Ты хочешь еще раз меня ударить?»
(Диоген Лаэртский, VI, 40)
Среди бела дня он [Диоген] бродил с фонарем в руках, объясняя: «Ищу человека».
(Диоген Лаэртский, VI, 41)
Тем, кто боялся недобрых снов, он [Диоген] говорил, что они не заботятся о том, что делают днем, а беспокоятся о том, что им приходит в голову ночью.
(Диоген Лаэртский, VI, 43)
Когда кто-то, завидуя Каллисфену, рассказывал, какую роскошную жизнь делит он с Александром [Македонским], Диоген заметил: «Вот уж несчастен тот, кто и завтракает и обедает, когда это угодно Александру!»
(Диоген Лаэртский, VI, 45)
Об одной грязной бане он спросил: «А где мыться тем, кто мылся здесь?»
(Диоген Лаэртский, VI, 45)
[Диоген] просил подаяния у статуи; на вопрос, зачем он это делает, он сказал: «Чтобы приучить себя к отказам».
(Диоген Лаэртский, VI, 50)
На вопрос, в каком возрасте следует жениться, Диоген ответил: «Молодым еще рано, старым уже поздно».
(Диоген Лаэртский, VI, 54)
Когда у него убежал раб, ему советовали пуститься на розыски. «Смешно, – сказал Диоген, – если Манет может жить без Диогена, а Диоген не сможет жить без Манета».
(Диоген Лаэртский, VI, 55)
Спрошенный кем-то, почему люди подают попрошайкам, а философам – никогда, Диоген ответил: «Потому что предполагают, что хромыми и слепыми они еще могут стать, а философами – никогда».
(Диоген Лаэртский, VI, 56)
Возвращаясь из Олимпии, на вопрос, много ли там было народу, он [Диоген] ответил: «Народу много, а людей немного».
(Диоген Лаэртский, VI, 60)
На вопрос, откуда он, Диоген сказал: «Я – гражданин мира».
(Диоген Лаэртский, VI, 63)
Тому, кто стыдил его за то, что он бывает в нечистых местах, он сказал: «Солнце тоже заглядывает в помойные ямы, но от этого не оскверняется».
(Диоген Лаэртский, VI, 63)
* Увидев прихорашивающуюся старуху, Диоген сказал: «Если для живых – ты опоздала, если для мертвых – поторопись».
(Антоний. «О стариках бесчестных и неблагоразумных»)
Увидев судачивших женщин, Диоген сказал: «Одна гадюка у другой берет яд взаймы».
(Антоний и Максим. «Рассуждение о злых женщинах»)
У расточителя он [Диоген] просил целую мину; тот спросил, почему у других он выпрашивает обол, а у него целую мину. «Потому, – ответил Диоген, – что у других я надеюсь попросить еще раз, а доведется ли еще попросить у тебя, одним богам ведомо».
(Диоген Лаэртский, VI, 67)
* Поучать старца – что лечить мертвеца.
(Антоний и Максим. «Рассуждение о брани и клевете»)
Однажды Диоген, завтракая в харчевне, позвал к себе проходившего мимо Демосфена. Тот отказался. «Ты стыдишься, Демосфен, зайти в харчевню? – спросил Диоген, – а ведь твой хозяин бывает здесь каждый день!» – подразумевая весь народ и каждого гражданина в отдельности.
(Элиан. «Пестрые рассказы», IX, 19)
Как-то Диоген, прибыв в Олимпию и заметив в праздничной толпе богато одетых родосских юношей, воскликнул со смехом: «Это спесь». Затем философ столкнулся с лакедемонянами в поношенной и неопрятной одежде. «Это тоже спесь, но иного рода», – сказал он.
(Элиан. «Пестрые рассказы», IX, 34)
Когда распространился слух, что Филипп [Македонский] приближается, на коринфян напал ужас, и все принялись за дело: кто готовил оружие, кто таскал камни, кто исправлял стену ‹…›. Диоген, видя это ‹…›, стал усерднейшим образом катать взад и вперед ‹…› большой горшок, в котором он тогда жил. На вопрос кого-то из знакомых: «Что это ты делаешь, Диоген?» – он отвечал: «Катаю мой горшок, чтобы не казалось, будто я один бездельничаю, когда столько людей работает».
(Лукиан. «Как следует писать историю», 3)
* Некий софист спросил Диогена: «Я – это не ты, верно?» – «Верно», – сказал Диоген. «Я – человек». – «И это верно», – сказал Диоген. «Следовательно, ты – не человек». – «А вот это, – сказал Диоген, – ложь, и если ты хочешь, чтобы родилась истина, начни рассуждение с меня».
(Авл Геллий. «Аттические ночи», XVIII, 13, 8)
Диоген, увидев, как ехавший на колеснице олимпионик Диоксипп все больше поворачивал назад голову, заглядевшись на красивую женщину, смотревшую на шествие, и не в силах оторвать от нее глаз, воскликнул: «Смотрите, как бы девчонка не свернула молодцу шею!»
(Плутарх. «О любопытстве», 12)
Однажды афинянин смеялся над ним [Диогеном] в таких словах: «Почему ты, когда хвалишь лакедемонян и порицаешь афинян, не отправляешься в Спарту?» ‹…› – «Врачи обыкновенно посещают больных, а не здоровых».
(Григорий Чудотворец. «К Феопомпу», 16)
Диоген ‹…› велел бросить себя без погребения. «Как, на съедение зверям и стервятникам?» – «Отнюдь! – ответил Диоген. – Положите рядом со мной палку, и я буду их отгонять». – «Как же? Разве ты почувствуешь?» – «А коли не почувствую, то какое мне дело до самых грызучих зверей?»
(Цицерон. «Тускуланские беседы», I, 43, 104)
Дион Хрисостом
Дион Хрисостом (Златоуст) из Прусы (Вифиния) (40–120 н. э.), оратор и философ, близкий к киникам. Долго жил в Риме, пользовался покровительством императоров Тита и Траяна.
[О слушателях Диогена: ] Когда он сыпал шутками и насмешками ‹…›, они приходили в восторг, но если он начинал говорить более возвышенно и с жаром, они не могли стерпеть его резкости. ‹…› Подобным же образом дети охотно играют с породистыми собаками, но если те рассердятся и залают громче, ‹…› пугаются до смерти.
Речь 9 («О состязаниях»), 7
* * *Людей учить трудно, а морочить легко.
«Троянская речь в защиту того, что Илион взят не был», 1
Люди морочат не только друг друга, но еще и самих себя.
«Троянская речь», 1
Учиться трудно, но еще трудней переучиваться.
«Троянская речь», 2
Время во всем лучший судия.
«Троянская речь», 5
Почти у всех людей душа так глубоко извращена жаждой славы, что им желанней слышать, как на всех углах кричат об их ужасных несчастьях, нежели остаться безвестными.
«Троянская речь», 6
Люди ‹…› страстно жаждут, чтобы как можно больше было о них разговоров, а каких именно – это им все равно.
«Троянская речь», 10
Из людей Гомер был самым отчаянным вралем и, когда лгал, проявлял не меньше спокойствия и важности, чем когда говорил правду.
«Троянская речь», 23
Большинство людей ‹…› ничего не знает в точности, а только повторяет, что твердит молва, даже если они современники событий; что же до следующего и третьего поколений, то уж они и вовсе ни о чем не имеют понятия и, что им ни скажут, все охотно принимают на веру.
«Троянская речь», 146
Коль скоро что-то немыслимое было однажды усвоено, то уже становится немыслимо не верить этому.
«Троянская речь», 147
Дионисий Галикарнасский
Дионисий Галикарнасский (ок. 60 – ок. 5 до н. э.), ритор и историк. Долго жил и преподавал в Риме.
Во всяком деле перемена – приятная вещь.
«О соединении слов», 12, 69
* В разнообразии перемен красота остается вечно новой.
